![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
М. Стрэнд Орфей в одиночестве
May. 3rd, 2025 03:09 amЭто было приключение емкое, прогулка
По брегам самой темной из известных рек,
Средь толп в капюшонах, у дымящихся скал
И разрушенных хижин, наполовину зарытых в грязь;
Затем большой дворец с мраморным двориком
Чья пустота вызывала у него мурашки, чтоб сидеть там
В упавшей тишине этого места и говорить
О том, что он потерял, и что осталось от потери,
И, вспоминая все остановки, описывая ее глаза,
Ее лоб, где разливался золотой свет вечера,
Изгиб ее шеи, наклон ее плеч, и ниже
Ее бедра и икры, позволяя словам прийти,
Словно разбуженным, чтобы плыть вверх по течению,
Против воли вод, где всякий обреченный,
Бессмысленный труд, пораженный ритмом его голоса,
Останавливался, и даже безумные, растрепанные
Фурии, впервые плакали, и забитый сажей
Воздух прояснялся ради утраченной невесты,
Так что она могла выйти из образа и оказаться на свету.
Как всем известно, это была первая великая поэма,
За которой последовали дни сидения
В домах друзей, с запрокинутой головой, с закрытыми
Глазами, пытаясь вернуть ее, но обнаруживая
Только себя, снова и снова, в ловушке
Холода своей утраты, и, наконец,
Ни говоря ни слова, отправляясь бродить по холмам
За городом, он ожидал, когда потрясет его
Образ любви и поставит на это место мир,
Как он желал, побуждая его форму и меру
К речи такой новизны, чтоб заставить мир покачнуться,
И деревья внезапно появилялись на голом месте,
Где он говорил и поднимал их ветви и сметал
Нежную траву одеяниями их теней,
И чтоб камни, невесомые однажды, расположились там,
И зверьки лежали на чудесных полях пшеницы
И на кукурузных межах, и спали. Голос света
Снизошел из тела огня, и каждая вещь
Поднялась из его глубин и засияла, как никогда.
И это была вторая великая поэма,
Которую никто больше не помнит. Третья и величайшая
Пришла в мир, как мир, из невыразимого,
Невидимого источника всего стремления быть; пришла
Как приходит все, что гибнет, чтоб быть увиденным или услышанным
Ненадолго, как пласт инея или движение
Ветра, и вот его нет; оно пришло посреди сна
Как дверь в бесконечность, и, окруженное пламенем,
Пришло снова в момент пробуждения, и, иногда,
Далёкое и маленькое, пришло как видение с деревьями
У струящегося потока, омывающего берег
С его фиолетовой тенью, с чьими-то конечностями
Разбросанными средь спутанных, заплесневелых листьев
С его отрубленной головой, катящейся под волнами,
Превращая движущиеся столбы света в водоворот
Щепок и пятен; оно пришло на языке
Нетронутом жалостью, в линиях, обильных и тёмных,
Где смерть возрождается и посылается в мир как дар,
Чтобы будущее, без собственного голоса, без надежды
когда-нибудь стать больше, чем будет, могло скорбеть.
Оригинал:
https://www.poetryfoundation.org/poems/52171/orpheus-alone-56d2306dd3444
По брегам самой темной из известных рек,
Средь толп в капюшонах, у дымящихся скал
И разрушенных хижин, наполовину зарытых в грязь;
Затем большой дворец с мраморным двориком
Чья пустота вызывала у него мурашки, чтоб сидеть там
В упавшей тишине этого места и говорить
О том, что он потерял, и что осталось от потери,
И, вспоминая все остановки, описывая ее глаза,
Ее лоб, где разливался золотой свет вечера,
Изгиб ее шеи, наклон ее плеч, и ниже
Ее бедра и икры, позволяя словам прийти,
Словно разбуженным, чтобы плыть вверх по течению,
Против воли вод, где всякий обреченный,
Бессмысленный труд, пораженный ритмом его голоса,
Останавливался, и даже безумные, растрепанные
Фурии, впервые плакали, и забитый сажей
Воздух прояснялся ради утраченной невесты,
Так что она могла выйти из образа и оказаться на свету.
Как всем известно, это была первая великая поэма,
За которой последовали дни сидения
В домах друзей, с запрокинутой головой, с закрытыми
Глазами, пытаясь вернуть ее, но обнаруживая
Только себя, снова и снова, в ловушке
Холода своей утраты, и, наконец,
Ни говоря ни слова, отправляясь бродить по холмам
За городом, он ожидал, когда потрясет его
Образ любви и поставит на это место мир,
Как он желал, побуждая его форму и меру
К речи такой новизны, чтоб заставить мир покачнуться,
И деревья внезапно появилялись на голом месте,
Где он говорил и поднимал их ветви и сметал
Нежную траву одеяниями их теней,
И чтоб камни, невесомые однажды, расположились там,
И зверьки лежали на чудесных полях пшеницы
И на кукурузных межах, и спали. Голос света
Снизошел из тела огня, и каждая вещь
Поднялась из его глубин и засияла, как никогда.
И это была вторая великая поэма,
Которую никто больше не помнит. Третья и величайшая
Пришла в мир, как мир, из невыразимого,
Невидимого источника всего стремления быть; пришла
Как приходит все, что гибнет, чтоб быть увиденным или услышанным
Ненадолго, как пласт инея или движение
Ветра, и вот его нет; оно пришло посреди сна
Как дверь в бесконечность, и, окруженное пламенем,
Пришло снова в момент пробуждения, и, иногда,
Далёкое и маленькое, пришло как видение с деревьями
У струящегося потока, омывающего берег
С его фиолетовой тенью, с чьими-то конечностями
Разбросанными средь спутанных, заплесневелых листьев
С его отрубленной головой, катящейся под волнами,
Превращая движущиеся столбы света в водоворот
Щепок и пятен; оно пришло на языке
Нетронутом жалостью, в линиях, обильных и тёмных,
Где смерть возрождается и посылается в мир как дар,
Чтобы будущее, без собственного голоса, без надежды
когда-нибудь стать больше, чем будет, могло скорбеть.
Оригинал:
https://www.poetryfoundation.org/poems/52171/orpheus-alone-56d2306dd3444
