alsit25

Мудрец давал лекции замечательные

Мудрец давал лекции замечательные.
Перед ним два изваяния:
«Вот этот – дьявол,
А этот – то я».
Он отвернулся.
Тогда коварный ученик
Поменял их местами,
Повернулся мудрец снова:
«Вот этот – дьявол,
А этот – то я».
Ученики сидели, ухмыляясь,
И наслаждались игрой.
Но мудрец – это мудрец.


Бог лежал мертвым в небесах

Бог лежал мертвым в небесах.
Ангелы пели последний гимн.
Пурпурные ветра стенали,
Их крылья источали
Капли крови
Падающие на землю.
И эти, стенающие,
Почернели и исчезли
Затем из дальних пещер
Мертвых грехов
Пришли чудовища, обезумев от желания.
Они сражались
Спорили, отвоевывая хоть
Частичку мира.
Но самое печальное было это –
Женские руки пытались защитить
Голову спящего человека
От пасти последнего зверя.

Райские пчелы

Я проделал весь этот путь от моря,
Снова встретив волны в твоих руках
У цитадели на утесе – истине вторя,
Растворенных в небе подобием маяка -

Радуга морских садов где была видней
Во взорах.
Да, наши дни неразлучны с тобой,
Идя в пламени небес этих дней
Неумолимых и опоясанных твоей похвалой,

Там полно райских пчел и голубей.

Оригиналы:

https://allpoetry.com/The-sage-lectured-brilliantly

https://allpoetry.com/God-lay-dead-in-heaven;

https://everything2.com/title/Bees+of+Paradise

Некие травинки
Стояли пред Богом.
«Что вы сделали?»
Тогда все кроме одной травинки
Начaли рьяно рассказывать
Добродетели своих жизней.
А эта стоя чуть позади всех
Устыдилась.
Снова  Бог спросил:
«Что ты сделала ?
Травинка отвечала: «О, мой господин,
Память сурова ко мне
Ибо добрые дела
Я не припомню».
Тогда Бог во всем Своем великолепии
Восстал со Своего престола.
«О, ты лучшая из травинок»,
Сказал Он.

Оригинал:

https://poemanalysis.com/stephen-crane/in-heaven/

Как много зорь, хладных от ряби его покоя,
Чаек крыла окунут, развернут его,
Скрыв белые кольца шума, до самых высот
Над бухтой в цепях Свободы вод -

Неоскверненным изгибом, покидая взоры,
Призрачно, как на картинке парус,
Листа белизной раскрасить маня.
- Пока лифты не выпустят нас из дня….

Думаю о кино, про панорамный трюк
С толпами, приникшими к миганию сцен
Не понятых никогда, но спешащих опять
На том же экране не вещать перемен.

И Ты, над гаванью, Твой серебреный шаг
Словно солнце поступь взяло от Тебя, но
Не растратив шаги в размахе Твоем,
Явно свобода сдерживает Тебя!

Из клетки, мансарды, люка метро
Умалишенный спешит к Тебе,
Иногда клонясь, рубаха визжит надуваясь,
Шутка слетает из безгласного каравана.

Стену долой, от арки до дневных канав,
Ацетиленовый клык небес.
Вращаются стрелы кранов весь день
И кабель Атлантику вдыхает еще.

Как небеса иудеев, неразличимо
Твое воздаяние… Похвалу ты даришь,
Но безликое время не может восстать:
Отсрочку и помилование являешь лишь.

О арфа, алтарь, сплавленный гнев,
( Как смогла эта сеть лечь на хор струн!)
Завета пророка колоссальный канун
Мольба парии и влюблённого крик, –

Опять огни снимают идиому Твою
Цельную. Звезд непорочный вздох, твой размах,
Мостит путь – вечность сжимая:
И ночь взмывает в Твоих руках.

Я ждал под тенью твоих причалов,
Ясна лишь во мраке теньТвоя, свод.
Вскрыты огненные посылки Града
Снег затопляет железный год…

О Бессонный, как эта река под Тобою,
Почвы прерий мечта, аркой море покрыв,
На малых сих, нас снисходишь, сметая,
Изгибностью Богу ссужая миф.


Оригинал:



https://www.poets.org/poetsorg/poem/brooklyn-bridge?utm_medium=email&utm_campaign=Poem-a-Day%20%20July%2021%202018&utm_content=Poem-a-Day%20%20July%2021%202018+CID_bb4e48b3ea0a544d87aa85c5ab19dd07&utm_source=Email%20from%20Campaign%20Monitor&utm_term=To%20Brooklyn%20Bridge

Читаешь ты, что позволяет аппетит,
Мы в святости встречаемся глазами,
Там брат на брата больше не глядит,
Но понимает – этот праздник с нами…
Иди, иди для перемен, и в твой упрек,
К усладам, брат, позор мой одинок,
Все, что мешает высказать ловчей,
Дойдет к тебе сквозь раны от мечей.
И ненависть лишь долгой ласки месть,
А слава, суть стыда, с теченьем дней
Готовая на все, чего не счесть…
Мой стыд не спит, во славе спи моей.

Оригинал:

http://bostonreview.net/archives/BR23.3/doty.html

Часто под волнами с этой скалы
Кости костей утонувших он зрел,
Завещанные миссии, пока числа
Темные бились о пыльный брег.

И обломки плыли без колоколов,
Чашечка смертного дара уступает
Размётанной главе, иероглифу,
Раненной вести в отсеках раковин.

В мирном круге огромного кольца
Упреки чудны и злоба смиренна,
Ввысь алтари воздвиг застывший взгляд.
Ответы, среди звезд ползя, молчат.

Компас, квадрант, секстант не создадут
Тех волн опять …Всей тверди лазурит
Монодией не будит морехода.
Славную тень только море хранит.

Оригинал:

https://www.poetryfoundation.org/poems/43260/at-melvilles-tomb-56d221f8f2f82


Прим.
«Вот скелет Иеремии Бентама, подвешенный вместо люстры в библиотеке одного из его душеприказчиков, правильно передает облик старого твердолобого джентльмена-утилитариста со всеми прочими личными особенностями почтенного Иеремии; но из левиафановых расчлененных костей невозможно извлечь ничего»