Р. Каменец Пропавший еврей ( продолжение)

Часть вторая

К

I

Однажды я ударил молотком себе по пальцу.
Это был несчастный случай.
Я прибивал портрет своего дедушки.
Боль передается в семье.
Тупая боль разливается по фамильному древу
расцветая нелепыми бутонами.
Вероятно, зараженные тем же светящимся соком,
мы все шатаемся, хромаем или неправильно ходим.
Мы не понимаем себя.
На портрете он прижимает к стволу
ветки зачесанные в стиле помпадур.

II

Я провожу время в Риге
грузя яблоки для герцога.
Мы везём их в фургоне
мой отец и я
и продаем их на рынке.

Мой отец портной
так что и я портной.
Мы обзываем фермеров тупыми,
говорим, что у них гойше копф,
и они не знают, как заработать доллар.

Рынок. Я продавал овощи, капусту, сельдерей, лук,
продавал их бушелями.
Я сдавал комнаты зеленым юнцам.
Они держали лошадей в ваннах.
Бен работал у меня разносчиком.
Я сказал: «Бен, тебе следует жениться».
У меня была сестра Сара.
Мы пошли в мэрию, чтобы получить лицензию на собаку.
«Пока мы здесь
ты можешь получить лицензию на брак».
Потом я узнал, что он воровал.
Половину денег он присваивал.
Но что я мог сделать?
Мне пришлось продать бизнес.
Я не мог уволить семью.
Потом у меня был завод по производству минералки.
Мы производили шоколадную газировку,
но нас вытеснили из бизнеса, когда мы не смогли
раздобыть бутылки. Гойше копф.
Тогда я стал портным.
Ирвин позвонил в дверь и спросил:
«Не нужно ли прибрать?»
Вот как мы создали Депрессию.
Я пошел по одной стороне улицы, а он по другой.
А когда у меня был магазин одежды на Гей-стрит,
я держал под одеждой железные прутья.
Если бы кто-то попытался меня ограбить – сволочи, я бил их по голове.

А Дора работала со мной в баре в Аннаполисе.
За прилавком она держала бейсбольную биту.
Ты знаешь,
Я хотел, чтобы он стал врачом.
Врач смотрит на тебя и говорит:
«Пять долларов, пожалуйста». «Спасибо».
«Пять долларов». «Спасибо».
Но он не слушал.
У него была работа.
Он зарабатывал двадцать пять долларов в неделю.
Это были большие деньги.
И у него была машина, Шевроле.
И в этот раз он не слушал.
А однажды в Риге я спустился к озеру, было раннее утро,
это был княжеский лес, вот и все, что я помню.

III

У него была теория о ветре,
которую он привез из Каменца.
Как ветки загораживают попутный ветер
и не дают дереву цвести.
Он сказал моему отцу
«Подстригись.
Яблоко от яблони недалеко падает».

Мне он сказал
«Веди себя как джентльмен.
Подойди к мужчине и пожми ему руку.
Скажи: «Доброе утро, сэр».
«Как дела сэр?»
«Рад вас видеть».
В октябре это дерево приносит плоды.
Я стряс один.
Каждый из нас съел по кусочку.
Он сказал: «Старые яблоки самые сладкие».

Химчистка К

Тысячи иголок, лес
застрял в столешнице,
кусочки портновского мыла
для разметки кромок и швов,
ящики и ящики с пуговицами,
большие, маленькие, деревянные, пластиковые,
линейки со старыми телефонными номерами
со времен рекламы,
изношенной ткани,
карточки с надписью «Чистящие средства К»
пятна по краям.
В пожелтевшем холодильнике
7-Up и эскимосский пирог,
туалет, где я
примерял новые штаны и двумя
ступеньками выше
паровой пресс,
педаль поднимает крышку как капот автомобиля.
Ряды и ряды с невостребованной одеждой.
«Вот примерь это – тебе идет».
Плиссированные брюки.
«Не волнуйся.
Я их беру».
Закрывая глаза
он перебирает ткань
пальцами.
«Это хороший материал».
Старый неон « Химчистка К».
К – секретный инициал
кодовое имя для непроизносимого.
Однажды моряк которому сожгли костюм
яростно требовал позвать К.
Он оторвался от шитья.
«Меня зовут Уокер».
С годами
вывеска в окне поблекла.
Манекены улыбаясь,
по последней моде
1943 года
стали болезненно-розовыми
все еще многообещающе
с «волшебный красителем»
с «невидимыми швами».
ряды невостребованной чистки висят
в сильфидских плащах
желтые ярлычки
с маловероятными адресами.
Брюки ходят весь день
в своих стойлах
обдуваются вентилятором
в то время как их владельцы
переехали в другие города
носят другую одежду

Шкварки

После того как он потерял сознание
когда треснувший пожарный гидрант
врезался в окно 
раздавил две припаркованные машины
и чуть не убил собаку.

у него отобрали лицензию.

И семья спросила почему бы вам двоим
не переехать туда вместе с ним но мы сказали
что нет у нас есть своя жизнь
и мы поехали в Вирджинию.

И он спросил: Как ты там живешь?
Дедушка, у нас нет водопровода
нет ванной, только туалет, нет отопления
мы сами рубим дрова для костра.

И он сказал: Я просил твоего отца
не отправлять тебя в Гарвард.
Лучше бы тебе остаться в публичной школе.
Теперь твои глаза устремлены в лес.

Что ты имеешь в виду, дедушка?
Но он просто сказал:
Они дали тебе все
a ты начинаешь со шкварок.

Кривизна Земли

Я включаю лампу.
«Дедушка, где ты был?»

«Я был в комнате
где голоса смешиваются
как вода в кране.

я хочу сказать тебе
что твои мечты не имеют значения
и никто не говорит один
или никогда не умирает один.

Иногда ты приближаешься
и я почти могу прикоснуться к тебе.
Твое чувство яркое
как солнечный свет в канаве,

но когда ты повторяешь
предложение которое тебя беспокоит
твои мутные слова падают
огибая землю».

Надурить  ангела

Его отец был кузнецом,
также пек мацу
и рисовал паспорта.

Завтрак в кастрюле
с молоком, черным хлебом
и картошкой

Весной они трудилась
на длинных деревянных столах,
раскатывая мацу.

А он прокалывал
в маце дырки
металлическим колесом.

Остались один сын,
невестка
и ее ребенок.

В комнате где рисовали паспорта
был единственный в деревне
деревянный пол.

Его отец сказал:
«Возьми имя брата»
и сделал ему паспорт.

Когда его в первый раз
позвали на борт корабля
он не ответил.

За четыре дня
в пути его так укачало,
что его сочли мертвым.

Помолились вместе,
чтобы изменив его имя
надурить Ангела Смерти.