![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В. Морт Розовая пандемия
Oct. 29th, 2023 06:50 amПри случайной встрече незнакомец, знавший тебя по мордовской эвакуации, описал ужасный голод и описал тебя, как голодного мальчика, который всегда носил с собой книгу.
1
На этом столе из чуждого дерева
хлеб молчания, не разломленный.
Немой, мой портрет: я обрамлена
спинкой стула. И ты здесь
еще не. Твои кости во чреве могилы,
еще не, голодный мальчик с книгой, в общей могиле
рядом со своими близнецами по смерти. Твое имя
что звучало для них чуждо,
заменено на русское имя
в акте рас–крещения.
Еще, не.
Хлеб лежит на квадратных деревянных плечaх.
Когда ты голодаешь месяцами,
твое сердце — красная кость.
Все, что я вижу, когда открываю книгу, — это твой пустой желудок.
2
Иногда твой чистый желудок — это увеличительная линза.
С ee помощью выискиваю страницу за страницей
старую картофелину, вкопанную в почву текста
Я так схожу с ума, что слушаю страницы книг
думая грыз ли ты корни деревьев
ставшие этой бумагой.
В мой кулак размером с живот
Я прячу изюм, грецкий орех, немного сахара.
Этим кулаком я выбиваю воздух из воздуха,
Бью куда попадя.
О себе: Я часто провожу весь день между парковками.
где автомобили напоминают панцири гигантских черепах, покинутые всем живым.
С этих черепашьих кладбищ
Я смотрю на холмы: офтальмологическое искажение,
красные амбары: муравьи на моих глазах.
Мой врач прописал мне капли воды Леты.
Почему я говорю с тобой?
Любимая внучка твоей любимой сестры,
чем больше Леты я вкладываю себе глаза, тем ближе я к тебе.
Внутри моего Ноева ковчега — призраки, готовые породить призраков.
Знаешь ли ты, как выглядит привидение?
Знаешь ли ты, как выглядит привидение?
Оно похоже на кровь.
3
Сидя на расстоянии вздоха от тебя, я боюсь
тени моего языка, шевелящейся в углах
моего рта.
Я натянула этот дом на голову, как гипс
чтобы исцелить раздробленное здравомыслие, мысль за мыслью.
Я заставил замолчать все прошлое заклинанием вспышки фотоаппарата,
еще не.
Если бы между нами был звук,
пусть будет тот, который начинается
касанием
что и есть музыка.
Музыка, которая под клавиши аккордеона,
разожмет кулак родословной,
распустит пальцы лепестками роз.
Генеалогическое древо – это не дерево, а бутон розы,
лепестки переплетены, обвисшие.
4
Ты слушал звук железных
ворот визжащих как бойня
и облизывал
губы. Затем тишина
расправила плечи внутри твоих ноздрей.
Ты умер на больничной простыне, которую
выбеливали и крахмалили до тех пор
пока не стало казаться, что она соткана
из железных костей.
Что об этом думает семейная роза,
когда моя ручка встанет дыбом, как волосы на этой бумаге?
5
От одной больницы – белый ключ к другой,
Я несу своих мертвецов, чтобы уложить их
В эти саваны, сотканные из звука.
Я хороню их, как следует, одного за другим,
внутри гробов с клавишами фортепиано.
Я убегаю — я научилась убегать с Земли!
Земля, пузырь, полный грязи и снега.
Еще не.
Оригинал:
https://thebaffler.com/poems/genesis– mort
1
На этом столе из чуждого дерева
хлеб молчания, не разломленный.
Немой, мой портрет: я обрамлена
спинкой стула. И ты здесь
еще не. Твои кости во чреве могилы,
еще не, голодный мальчик с книгой, в общей могиле
рядом со своими близнецами по смерти. Твое имя
что звучало для них чуждо,
заменено на русское имя
в акте рас–крещения.
Еще, не.
Хлеб лежит на квадратных деревянных плечaх.
Когда ты голодаешь месяцами,
твое сердце — красная кость.
Все, что я вижу, когда открываю книгу, — это твой пустой желудок.
2
Иногда твой чистый желудок — это увеличительная линза.
С ee помощью выискиваю страницу за страницей
старую картофелину, вкопанную в почву текста
Я так схожу с ума, что слушаю страницы книг
думая грыз ли ты корни деревьев
ставшие этой бумагой.
В мой кулак размером с живот
Я прячу изюм, грецкий орех, немного сахара.
Этим кулаком я выбиваю воздух из воздуха,
Бью куда попадя.
О себе: Я часто провожу весь день между парковками.
где автомобили напоминают панцири гигантских черепах, покинутые всем живым.
С этих черепашьих кладбищ
Я смотрю на холмы: офтальмологическое искажение,
красные амбары: муравьи на моих глазах.
Мой врач прописал мне капли воды Леты.
Почему я говорю с тобой?
Любимая внучка твоей любимой сестры,
чем больше Леты я вкладываю себе глаза, тем ближе я к тебе.
Внутри моего Ноева ковчега — призраки, готовые породить призраков.
Знаешь ли ты, как выглядит привидение?
Знаешь ли ты, как выглядит привидение?
Оно похоже на кровь.
3
Сидя на расстоянии вздоха от тебя, я боюсь
тени моего языка, шевелящейся в углах
моего рта.
Я натянула этот дом на голову, как гипс
чтобы исцелить раздробленное здравомыслие, мысль за мыслью.
Я заставил замолчать все прошлое заклинанием вспышки фотоаппарата,
еще не.
Если бы между нами был звук,
пусть будет тот, который начинается
касанием
что и есть музыка.
Музыка, которая под клавиши аккордеона,
разожмет кулак родословной,
распустит пальцы лепестками роз.
Генеалогическое древо – это не дерево, а бутон розы,
лепестки переплетены, обвисшие.
4
Ты слушал звук железных
ворот визжащих как бойня
и облизывал
губы. Затем тишина
расправила плечи внутри твоих ноздрей.
Ты умер на больничной простыне, которую
выбеливали и крахмалили до тех пор
пока не стало казаться, что она соткана
из железных костей.
Что об этом думает семейная роза,
когда моя ручка встанет дыбом, как волосы на этой бумаге?
5
От одной больницы – белый ключ к другой,
Я несу своих мертвецов, чтобы уложить их
В эти саваны, сотканные из звука.
Я хороню их, как следует, одного за другим,
внутри гробов с клавишами фортепиано.
Я убегаю — я научилась убегать с Земли!
Земля, пузырь, полный грязи и снега.
Еще не.
Оригинал:
https://thebaffler.com/poems/genesis– mort
