![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alsit25Нам приходилось писать о переводах этого стихотворения:
http://alsit25.livejournal.com/75138.html
Появился еще один вариант пера А. Олеара в сотрудничестве зачем-то с другой дочкой Бродского, и он публикуется в паре с переводом «ответного » стихотворения «Моему отцу» Анны Марии Бродской :
https://godliteratury.ru/events-post/brodskiy-docheri-doch-brodskomu
Прежде всего, обращают на себя внимание убогие рифмы и рифмоиды (обойтись/мысль, лак /дела и т п.) Но хуже другое.
Give me another life, and I’ll be singing
in Caffè Rafaella. Or simply sitting
there. Or standing there, as furniture in the corner,
in case that life is a bit less generous than the former.
Дай мне другую жизнь — и я буду петь
в кафе «Рафаэлла». Или просто сидеть
Абсолютно адекватные строчки, и тут возникает вопрос - справится ли переводчик с двумя другими или прилепит, как бог на душу положит.
там. Или стоять там, как мебель в углу,
Если эта ( мебели т.е. или будущая не жизнь поэта) жизнь чуть менее великодушна, чем прежняя.
И переводчик лепит:
там же. Хоть шкафом в углу торчать до поры,
если жизнь и Создатель будут не столь щедры.
совершенно не соображая , что «до поры» означает , что поэт воскреснет, а что говорит бессмысленная 4 строчка, понять невозможно . Но грубая интонация - «хоть» , «торчать» уже выдает некое переводческое хамство, и, увы это уже стандарт или классика многих школ.
Yet partly because no century from now on will ever manage
without caffeine or jazz, I’ll sustain this damage,
and through my cracks and pores, varnish and dust all over,
observe you, in twenty years, in your full flower.
К тому же, потому что, начиная с этого, никакое столетие не обойдется
Без кофеина и джаза, я поддержу этот ущерб
И через мои трещины и поры залакированные и пыльные
Буду наблюдать за тобой, двадцать лет, до твоего полного расцвета.
Или, другими словами, отец доброжелательно будет относиться к сумасбродству дочери , идя в ногу с веками. Интересно ,что даже Бородицкая, которая почти справилась с переводом, тоже не допускает мысли, что отец может поддерживать увлечение джазом. А Олеар просто выбрасывает существенное, если не пишет прямо противоположное.
Всё же, поскольку веку не обойтись
без джаза и кофеина, я принимаю мысль
стоять рассохшись, лет двадцать сквозь пыль и лак
щурясь на свет, расцвет твой и на твои дела.
«Щуриться на красоту» двадцатилетней дочки означает или то, что она ослепительна или что отец не одобряет ее поведения, вопреки сказанному выше и ниже. Интересно, что он ценит свершения дочки, дела. Может поэтому дочка красит волосы в красный цвет, из чувства протеста? И, написав в ответ чего, уроет нудного папашку?
On the whole, bear in mind that I’ll be around. Or rather,
that an inanimate object might be your father,
especially if the objects are older than you, or larger.
So keep an eye on them always, for they no doubt will judge you
Отметим , что 3 и 4 строчка не рифмуются по - английски, как глазная рифма, даже если Бродский идет на эксперимент и рифмует по - русски - ассонансом, ушной рифмой. Но, конечно, их надо рифмовать в переводе.
В общем, учти — я буду рядом. Или скорее
Этот неодушевленный объект может быть твоим отцом,
Особенно если объекты старше, чем ты или больше,
Так что следи за ними всегда, ибо они, без сомнения, будут судить тебя
Вот здесь хорошо видны особенности поэтики Бродского, метафора факта отцовства расширяется до сущности объектов, начинается гносеология.
Но не у Олеара,
В общем, учти — я буду рядом. Возможно, это
часть моего отцовства — стать для тебя предметом,
в особенности когда предметы старше тебя и больше,
строгие и молчат: это помнится дольше.
Последняя строка заменяется на дидактику, выпадая из всего стишка, если не считать вымышленные дела дочки и Олеара.
И финал с рифмами блестящими, доказывающими , что рано англоязычные перешли на верлибр, исчерпав рифменный запас.
Love those things anyway, encounter or no encounter.
Besides, you may still remember a silhouette, a contour,
while I’ll lose even that, along with the other luggage.
Hence, these somewhat wooden lines in our common language.
Люби это все в любом случае, встретив или не встретив,
Да и ты, может, помнишь еще силуэт, контур
Пока я теряю даже это, вместе с остальным багажом,
Как эти, несколько неуклюжие, строчки нашего общего языка.
(но и деревянные линии , планки мебели нпр. Метафора «вещи».
И вот что сочиняет Олеар…
Так что люби их, даже зная о них немного, —
пусть призраком-силуэтом, вещью, что можно трогать,
вместе с никчёмным скарбом, что оставляю здесь я
на языке, нам общем, в сих неуклюжих песнях.
Строфа совершенно безграмотная, ибо призрак или силуэт трогать никак нельзя, да и на языке не всякий скарб помещается, да еще это неуклюжее «сих».
Далее прилагаются стихи дочери. Найти английский оригинал не удалось, посему показать конкретно, что присочинил переводчик трудно. Тем более выяснилось, что Анна Мария умна и талантлива. По крайней мере, дочь рифмует лучше отца, или Олеара , рифмы не ахти, но точные. Тем не менее, ляпы видны. И они приходятся на рифмы, как у всякого переводчика – графомана.
Необъяснимая «нить». Необъяснимое «зато» …
***
TO MY FATHER / МОЕМУ ОТЦУ
Касаюсь запотевшего стекла,
и тень в ночи за краткий миг тепла
вдруг сделается ближе, дрогнет нить…
Воображенье? Может быть…
Ты поплотнее запахнул пальто,
бренча в кармане рифмами, зато
покой обрёл на дальних берегах.
Как там дышать? Там страшно? Этот страх
неведом мне сейчас, раз жизнь — дары,
паденья, взлёты, правила игры,
но с той, застывшей, стороны стекла
ты ждёшь, я чувствую. И я к тебе пришла.
Вся память — голоса внутри и вне —
тобою откликается во мне.
Звонок последний в колледже звенит,
но ты не здесь, ты там, где твой гранит.
Тоски, любви и голоса во мгле
мне никогда не хватит на земле.
А ведь этот А. Олеар, самородок из глубинки, переводивший еще и Одена, был отмечен и привечен самой В. Полухиной однажды … Или она тоже ничего уже не понимает в творчестве Бродского?
http://alsit25.livejournal.com/75138.html
Появился еще один вариант пера А. Олеара в сотрудничестве зачем-то с другой дочкой Бродского, и он публикуется в паре с переводом «ответного » стихотворения «Моему отцу» Анны Марии Бродской :
https://godliteratury.ru/events-post/brodskiy-docheri-doch-brodskomu
Прежде всего, обращают на себя внимание убогие рифмы и рифмоиды (обойтись/мысль, лак /дела и т п.) Но хуже другое.
Give me another life, and I’ll be singing
in Caffè Rafaella. Or simply sitting
there. Or standing there, as furniture in the corner,
in case that life is a bit less generous than the former.
Дай мне другую жизнь — и я буду петь
в кафе «Рафаэлла». Или просто сидеть
Абсолютно адекватные строчки, и тут возникает вопрос - справится ли переводчик с двумя другими или прилепит, как бог на душу положит.
там. Или стоять там, как мебель в углу,
Если эта ( мебели т.е. или будущая не жизнь поэта) жизнь чуть менее великодушна, чем прежняя.
И переводчик лепит:
там же. Хоть шкафом в углу торчать до поры,
если жизнь и Создатель будут не столь щедры.
совершенно не соображая , что «до поры» означает , что поэт воскреснет, а что говорит бессмысленная 4 строчка, понять невозможно . Но грубая интонация - «хоть» , «торчать» уже выдает некое переводческое хамство, и, увы это уже стандарт или классика многих школ.
Yet partly because no century from now on will ever manage
without caffeine or jazz, I’ll sustain this damage,
and through my cracks and pores, varnish and dust all over,
observe you, in twenty years, in your full flower.
К тому же, потому что, начиная с этого, никакое столетие не обойдется
Без кофеина и джаза, я поддержу этот ущерб
И через мои трещины и поры залакированные и пыльные
Буду наблюдать за тобой, двадцать лет, до твоего полного расцвета.
Или, другими словами, отец доброжелательно будет относиться к сумасбродству дочери , идя в ногу с веками. Интересно ,что даже Бородицкая, которая почти справилась с переводом, тоже не допускает мысли, что отец может поддерживать увлечение джазом. А Олеар просто выбрасывает существенное, если не пишет прямо противоположное.
Всё же, поскольку веку не обойтись
без джаза и кофеина, я принимаю мысль
стоять рассохшись, лет двадцать сквозь пыль и лак
щурясь на свет, расцвет твой и на твои дела.
«Щуриться на красоту» двадцатилетней дочки означает или то, что она ослепительна или что отец не одобряет ее поведения, вопреки сказанному выше и ниже. Интересно, что он ценит свершения дочки, дела. Может поэтому дочка красит волосы в красный цвет, из чувства протеста? И, написав в ответ чего, уроет нудного папашку?
On the whole, bear in mind that I’ll be around. Or rather,
that an inanimate object might be your father,
especially if the objects are older than you, or larger.
So keep an eye on them always, for they no doubt will judge you
Отметим , что 3 и 4 строчка не рифмуются по - английски, как глазная рифма, даже если Бродский идет на эксперимент и рифмует по - русски - ассонансом, ушной рифмой. Но, конечно, их надо рифмовать в переводе.
В общем, учти — я буду рядом. Или скорее
Этот неодушевленный объект может быть твоим отцом,
Особенно если объекты старше, чем ты или больше,
Так что следи за ними всегда, ибо они, без сомнения, будут судить тебя
Вот здесь хорошо видны особенности поэтики Бродского, метафора факта отцовства расширяется до сущности объектов, начинается гносеология.
Но не у Олеара,
В общем, учти — я буду рядом. Возможно, это
часть моего отцовства — стать для тебя предметом,
в особенности когда предметы старше тебя и больше,
строгие и молчат: это помнится дольше.
Последняя строка заменяется на дидактику, выпадая из всего стишка, если не считать вымышленные дела дочки и Олеара.
И финал с рифмами блестящими, доказывающими , что рано англоязычные перешли на верлибр, исчерпав рифменный запас.
Love those things anyway, encounter or no encounter.
Besides, you may still remember a silhouette, a contour,
while I’ll lose even that, along with the other luggage.
Hence, these somewhat wooden lines in our common language.
Люби это все в любом случае, встретив или не встретив,
Да и ты, может, помнишь еще силуэт, контур
Пока я теряю даже это, вместе с остальным багажом,
Как эти, несколько неуклюжие, строчки нашего общего языка.
(но и деревянные линии , планки мебели нпр. Метафора «вещи».
И вот что сочиняет Олеар…
Так что люби их, даже зная о них немного, —
пусть призраком-силуэтом, вещью, что можно трогать,
вместе с никчёмным скарбом, что оставляю здесь я
на языке, нам общем, в сих неуклюжих песнях.
Строфа совершенно безграмотная, ибо призрак или силуэт трогать никак нельзя, да и на языке не всякий скарб помещается, да еще это неуклюжее «сих».
Далее прилагаются стихи дочери. Найти английский оригинал не удалось, посему показать конкретно, что присочинил переводчик трудно. Тем более выяснилось, что Анна Мария умна и талантлива. По крайней мере, дочь рифмует лучше отца, или Олеара , рифмы не ахти, но точные. Тем не менее, ляпы видны. И они приходятся на рифмы, как у всякого переводчика – графомана.
Необъяснимая «нить». Необъяснимое «зато» …
***
TO MY FATHER / МОЕМУ ОТЦУ
Касаюсь запотевшего стекла,
и тень в ночи за краткий миг тепла
вдруг сделается ближе, дрогнет нить…
Воображенье? Может быть…
Ты поплотнее запахнул пальто,
бренча в кармане рифмами, зато
покой обрёл на дальних берегах.
Как там дышать? Там страшно? Этот страх
неведом мне сейчас, раз жизнь — дары,
паденья, взлёты, правила игры,
но с той, застывшей, стороны стекла
ты ждёшь, я чувствую. И я к тебе пришла.
Вся память — голоса внутри и вне —
тобою откликается во мне.
Звонок последний в колледже звенит,
но ты не здесь, ты там, где твой гранит.
Тоски, любви и голоса во мгле
мне никогда не хватит на земле.
А ведь этот А. Олеар, самородок из глубинки, переводивший еще и Одена, был отмечен и привечен самой В. Полухиной однажды … Или она тоже ничего уже не понимает в творчестве Бродского?
