alsit25

В рассуждении страдания, благоговения, старые мастера
Не согласны. Когда кто-то страдает, то ничего не ест
Не ходит или открывает окно – никто не дышит,
Когда страдальцы наблюдают за страдальцем.
В «Святом Себастьяне, оплакиваемом святой Ириной»
Пламя одного факела там единственный свет.
Все глаза, кроме глаз служанки (она плачет
И скрывает их тканью), устремлены на древко,
Торчащее из его груди, как колонна; руки
Святой Ирины распростерты в жесте Мадонны,
Открывая, принимая то, чего она не понимает.
Ее руки говорят: «Смотри! Внемли!»
Рядом с ней склонена голова монаха в капюшоне, его руки
Сложены в тяжелом труде траура.
Как будто они все еще смотрят на копье,
Пронзающее бок Христа, пригвожденного к кресту.
Те же гвозди пронзают их руки и ноги, та же
Жидкая кровь, смешанная с водой, стекает с их боков.
Вкус уксуса на каждом языке,
Который вздыхает: «Отче, Отче, почему Ты оставил меня?»
Они наблюдают, они смотрят на единственное в мире.
И как раньше все указывает на
«Рождество» Ван дер Гуса, на голого
Сияющего младенца, как стрелка компаса.
Разные порядки и размеры мира:
Ангелы, как эльфы, сидящие на стропилах
Или парящие в воздухе, как колибри;
Пастухи, такие огромные и грубые, но явно обожающие;
Средних размеров даритель, его маленькая семья,
И их великие святые покровители; Дева Мария, которая преклоняет колени
Перед ребенком в обожании; Волхвы на холмах
Со своими верблюдами – они спрашивают дорогу, и ее показывает
Человек, преклонивший колени, истинный путь; вол
И осел, две головы в яслях
Намного больше человеческой головы, которые тоже в обожании;
Даже приношения, сноп пшеницы,
Кувшин и ваза с цветами, абсолютно неподвижны
В естественном сосредоточении, поскольку они
Принимают участие в спасении этого света.
Время мира сосредотачивается
На этом одном мгновении: далеко в скалах
Можно видеть Марию и Иосифа, и их осла
Идущих в Вифлеем; на травянистом склоне холма,
Где пасутся стада, пастухи жестикулируют
Изумленные звездой; так будет много сотен
Лет в будущем, даритель, его жена,
И их дети стоят на коленях, всматриваясь: все
Что было или будет в мире зафиксировано
В его ничтожном, беспомощном, человеческом центре.
Потом мастера показывают распятие
В углу холста: люди приходят, чтобы увидеть
Что важно, и видят, что это не важно.
Новые мастера рисуют сюжет, как на душу ляжет,
И инквизиция преследует Веронезе
За собак, играющих у ног Христа,
И за Землю, как одну их планет среди галактик.
Потом Христос исчезает, исчезают собаки: в абстрактном
Понимании, без обожания, последний мастер наносит
Краски на холст, картину вселенной,
В которой яркое пятно где-то в углу
Это маленькая радиоактивная планета, называемая Землей.

Оригинал:

https://stephenfrug.blogspot.com/2011/03/randall-jarrells-rebuttal-of-w-h-auden.html

Примечания.

*Стихотворение отсылает к Оденовскому "Musée des Beaux Arts", «В музее изобразительных искусств (перевод П. Грушко)

На страданья у них был наметанный глаз.
Старые мастера, как точно они замечали,
Где у человека болит, как это в нас,
Когда кто-то ест, отворяет окно или бродит в печали,
Как рядом со старцами, которые почтительно ждут
Божественного рождения, всегда есть дети,
Которые ничего не ждут, а строгают коньками пруд
У самой опушки, – художники эти
Знали – страшные муки идут своим чередом
В каком-нибудь закоулке, а рядом
Собаки ведут свою собачью жизнь, повсюду содом,
А лошадь истязателя мирно трется о дерево невинным задом.
В «Икаре» Брейгеля, в гибельный миг,
Все равнодушны, пахарь – словно незрячий:
Наверно, он слышал всплеск и отчаянный крик,
Но для него это не было смертельною неудачей, –
Под солнцем белели ноги, уходя в зеленое лоно
Воды, а изящный корабль, с которого не могли
Не видеть, как мальчик падает с небосклона,
Был занят плаваньем, все дальше уплывал от земли…

** Упомянутые картины:

38 гус рожд.webp