У. Оден Вечерня (Из «Horae-Canonicae»)

Что мы знаем о невозможном,
Предсказано раз за разом
Анахоретами, шаманами
И сивиллами с их бредом в трансах,
Или явленном ребенку в рифме,
Как - «был» и «убил», и преходяще
Раньше, чем мы понимаем это:
Мы поражены скоростью деяний
Наших. Около трех пополудни -
И уже кровь нашей жертвы
Сохнет на траве; мы не готовы
К наступившей тишине так скоро.
День слишком жаркий, светел и тих,
Слишком вечно, останки слишком ничто.
Что будем делать до вечера?

Ветер утих, и публика ушла
Те безликие, кто всегда
Собирает любое слово, порушенное
Сожжённое, взорванное,
Срубленное, разодранное,
Исчезнувшее - ни один из них,
Кто в тени стены и деревьев
Лежит неуклюже посапывая,
Безвредный как овца, не помнит
Почему он кричал и о чем
Так громко в утреннем свете.
Словно ущербный, он ответит:
«Это был монстр с красным глазом,
Все, кто видел его, умер, но не я» -
Палач ушел мыть руки, солдаты – есть.
Мы остались одни с нашим подвигом.

Мадонна с зеленым дятлом,
Мадонна фигового дерева,
Мадонна за желтой дамбой,
Отворачивают добрые лица
От нас и от недостроенного,
Глядят в одном направлении,
Впиваются взглядом в завершенное –
В копёр, бетономешалку, мотыгу
Подъемник, ждущих своего часа,
Но как это повторить?
Пережив дела, мы стоим на месте,
Игнорируемые, как
Выброшенные изделия 
Наших рук, как истёртые перчатки,
Ржавые чайники, кривобокие
Жернова, похороненные в крапиве.

Искалеченная плоть, наша жертва,
Объясняет слишком обнаженно
Заклятие спаржевого сада,
Цель наших кроссвордов, марок;
Птичьи яйца уже другие, за чудом
Троп у канaлов, затонувших улиц,
При вознесении по спиральной
Лестнице надо теперь помнить,
Куда ведут наши деяния,
За насмешливой ловлей и поимкой,
Скачками, и возней, и брызгами,
Одышкой и смехом,
Слушай плач и покой, следуя
За ними, где бы ни сияло солнце,
Бежал ручей, писались книги,
И там можно встретить смерть.

Скоро трамонтана поднимет листья,
Лавчонки откроются в четыре,
Голубой пустой автобус на пустой
Розовой площади уедет полный,
Есть время для ошибок, прощения
Отрицания, мифотворчества.
Пользуйся этим в отеле, в тюрьме,
Отринь дурные распутья, их знаков
Ждут наши жизни. Быстрее выбора
Хлеб потечет, вода сгорит,
И начнется невиданное усмирение,
Авадон построил три виселицы
У наших семи врат, толстый Велиал,
Заставил жен наших плясать нагими.
Лучше идти домой, если дом есть,
В любом случае, надо отдохнуть.

Наши мечтающие воли могут
Бежать штиля, и бродить
По лезвию ножа, по шахматной доске,
По мху, сукну, бархату, доскам -
По трещинам и буграм, в лабиринтах
Струн и кающихся шишек, по
Гранитным уступам и мокрым тропам
Чрез врата, которые не запрут,
К двери с надписью Не Входить,
Преследуемые маврами и ворами,
Во враждебные селения и фиорды,
До мрачного шато, где рыдает ветер
В елях, и звонит телефон,
Проча беды, в комнату
С одной лампой, где сидит наш Двойник,
И пишет, не поднимая головы.

Когда мы далеко, грешная плоть
Может трудиться мирно, возрождая
Порядок нами уничтожаемый, ритм
Расхищенный по злобе: клапана
Закрываются и открываются,
Сосуды расширяются и сужаются
В нужное время, нужные жидкости
Текут, восстанавливая клетки,
Не знающие, что случилось,
Но боясь смерти, как все твари,
За нами наблюдающие, как ястреб
Не моргая, чопорные курицы
Идущие рядом, клюя попарно,
Жук, чей взгляд ограничен травой,
Или олень, глядящий робко
Издалека через просветы в лесу.

Оригинал:
https://allpoetry.com/Horae-Canonicae:-Nones