Э. Паунд Мореплаватель

(Из раннего Англо-Саксонского текста)


Верить ли истине песни времен
Странствий, ее жаргон в тяжкие дни
Невзгод нас часто одолевал.
Много сердечных забот я претерпел
Зная - кормило много забот несет
И бурю на море, и много часов провел
На носу корабля на вахте ночной
Когда плыл он у скал. Терпя хлад
Ноги немели, не чуял их под собой.
Цепи его холодны, дышит злость
Сердце рубя, и голод зачат
Слабым духом.  Мало кто тому рад,
Что обретается на прелестной суше,
Заметь, как я, в стылом море, изгой
Пережил зиму, бедный, один,
Отлучен от родных.
Градом побит, там, где снег, как лед,
Только и слыша морское зло,
И волна ледяная и лебедя плач,
Играм моим, как бакланов крик,
Мне крики птицы морской словно смех,
Пение чаек мне как грог.
Шторма, бьющие в утесы, били в корму
В перьях льда; часто крики орлов
Слетевших с его крыл.
Никакой меценат
Счастливого странствовать не пошлет.
Не поверит кто вечно живет счастливо
Средь буржуа, живущих в достатке
С румянцем от вина, что часто мне
Над пучиной пришлось претерпеть
Ночь недалече, из полночи снегом
Край заморожен, град на земле, и то
Зерно из самых холодных. И тем не мене
В сердце мысль стучит, что я на волне
В буйстве соленом один совершаю галс.
Стенанья всегда похоть ума,
Чем дальше плыву, тем дальше даль
Где ищу чуждую мне цитадель.

Ибо не вижу духом высокого я земли средь,
Не то чтоб делился добром он, но волю обрел
В скаредной юности.
Как деянья его снести отважным, короля его - верным,
Но хоть оплачет скитания в море,
Чтобы Господь ему не велел.
Не по душе звуки арфы, ни хороводы дев,
Ни миловидность жен, ни радости мира
И щебет никакой не остановит бич волны,
И лишь тоска снисходит, увлекая в странствия по воде.
Bosque расцветает, грядет красота ягод, ведя
Поля к незапятнанности, землю -  к живости,
И все предрекает жажду прихотей,
Сердце склоняется к пути, и странник мыслит
О воде и отбытии подальше куда.
Кукушка кличет мрачным криком,
Заливается, лето лелея, герольд печали,
Горечи крови сердца. Буржуа не ведает –
Человек успешный – на что способен
Тот, кого влекут странствия,
Так что сердце мое рвется из темницы груди,
И мой каприз средь вод завис
Над аркой кита, и скитаться ему судьба,
В земном приюте часто явлен мне зримо
Страстный, плачущий одинокий пилот
Алчет тропы китов сердце его неудержимо,
На тропе океана; и, видя это, мой господин
Предлагает мне мёртвую жизнь
В ссуду на суше, не верю я
Что благо земли вечно твёрдо
Ибо должно же хоть что волновать
Ее, прежде чем волны людей отхлынут.
Болезнь и старость или ненависть меча
Вышибут дух из тела, схваченного судьбой.
И по сему, каждый граф и черт с ним, тем, кто скажет потом -
Гимном живущий, словом каким-то хвалясь
Сказанным до того, как он канет в грязь
Скелета каждая кость, против врагов их злость
Смелая суета…
Так что в чести ему быть потом у всех
И гимн его средь англичан останется и впредь,
Ах, навсегда, вечный жизненный взрыв,
Восторг средь отважных,
Дни чуть терпимей.
И все тщеславие богачей земных,
И теперь ни цезарей, ни королей
И господ, раздающих золото, уже нет.
Но в веселии приумножены
Те, кто жил жизнью самой надменной,
Страшась всякого превосходства и услад!
Убывает час, но мир хранит.
Склеп прячет невзгоды
Клинок унижен.
Слава земная стареет и иссыхает.
Человек не способен на аллюр земли,
Но век обогнал его, бледен лицом
Стенает он сед, познает что спутников нет,
Земля переполнена великими,
И не смеет ни плоть прикрыть, тот чья жизнь уходит,
Ни вкушать вкусно, ни сожалеть,
Ни рукой повести, ни думать в сердцах,
И хотя он золотом могилу устлал
Его братья и их в могилах тела
Если и склад, до довольно мал.


Оригинал:

https://www.poetryfoundation.org/poems/44917/the-seafarer