![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
А.Тэйт Последние дни Алисы.
Алиса ленится, громадна, но худа,
Кукожится, как сумеречный век.
Над ней в листве дрожит оскал кота
В абстрактном гневе из под сонных век.
Какой бы свет на жуткие врата
Не лился вечно, все же не дугой
Трав на лугу, когда мир грохотал,
Повиснув в зеркалах, застыв волной.
Алиса, умничка! Всегда лелеет лесть
Пред тем, как нагрубить кому нe лень,
И по уши в ничто согласна влезть,
Чтоб ничего не думать целый день.
Безмерность заставляет морщить лоб-
Без двойника не двинется, небось.
Так ВсеАлисность мира бьется об
Беспомощной любви слепую злость
Любви к себе, но суетная суть,
Губки надув, одну ждет ипостась.
И нет ведь губ других, дабы прильнуть,
К разбитым в кровь, когда она рвалась
Под груз невозмутимости до слез,
В инцест морали, страсти интеграл,
Где, как безвольный на брегу утес,
Как плоть огня бесплотная - провал
В ночь, где пространство- беспросветно твердь,
Где день без мрака похотью ведом
К той пустоте, в которую смотреть
Наскучило - на сонный прах вдвоем.
Закрыта дверь и всех не впустит нас,
Пред ней мы бесконечности равны,
Как бездны функция и бессловесных масс
Без формы, и без формул пелены,
Рванувшей в воздух и безгрешной в нем!
О плоти Бог, ко гневу обрати,
Да внидем в Благодать смиренным Злом,
Запнувшись там, на каменном Пути!
http://allpoetry.com/poem/8572657-Last-Days-Of-Alice-by-Allen-Tate
no subject
нпр «восписуем ти, о страстотерпице, но яко имущи вино и елей и злато любве твоея, обрати нас воистину быти яко дети, да внидем в Царство Небесное»
no subject
Ничего не имею против торжественности и красоты богослужебных оборотов. Речь об их уместности в поэтической речи, которая и до сих пор гордо-гордо блюдёт свою независимую ни от каких религиозных конструкций-реконструкций живость и чистоту.
У поэзии своя особая молитвенность, штучная и уникальная. По образцам нельзя, тем более тогда, когда в оригинале всё так просто. Просто и одновременно сильно.
То есть совсем не тот эффект, как от торжественно на солее возглашающего "Господи, помилуй!" дьякона. Почитай уже тысячу с лишком лет так возглашают, при этом дух у всех захватывает и коленки подгибаются, а в головах как гуляли чуждые ветры, так и гуляют до сих пор.
no subject