![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
ОЧЕРКИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ Т. 2. ГЛ. 13 Варвары на обломках культуры
На только что состоявшемся Международном Конгрессе Переводчиков в одной из секций был прочтен доклад: «Проблема перевода цитат классиков и узнавания их русским читателем рассматривается на примерах произведений Шекспира и Фолкнера, Платона и Шекспира, Данте и Аполлинера, Киплинга и Пастернака.» Автор его, и он же руководитель секции А. Пустогаров, известен прежде всего тем, что он последователь идей Фоменко/Носовского в качестве культуролога, и еще подвизается в качестве худосочного переводчика средь любителей этого дела на печально известном портале стихи.ру. Неужели руководство Конгресса уж так обезлюдело, что выдвигает смотрящих из обоза литературы?
Начинается этот доклад
https://stogarov.livejournal.com/1297412.html
так:
В двадцатом веке известные писатели нередко использовали в своих произведениях, в том числе в их названиях, цитаты из предшествующей классической литературы. (В 1967 году для этого явления был предложен термин "интертекстуальность").
Термин может и сравнительно новый, но литераторы цитаты использовали не только в 20 веке, а сразу после Гомера, цитируя его веками, как и всяк последующий писатель цитировал предыдущих, ибо писатели известные и неизвестные всегда и везде, как правило, были людьми образованными и даже в гимназиях учились. И все как один цитировали Священное Писание и Ветхий, и Новый Завет. Видимо, новые переводчики того не ведают, потому и изобретают велосипед на своих конгрессах.
Обращение к хорошо известной среди читателей фразе классика сообщало произведению дополнительную глубину, указывало на добавочные смыслы, устанавливало связь с традицией. При переводе желательно сохранить эффект узнавания читателем цитаты классика, причем непосредственно при чтении текста, без обращения к комментарию. Такое непосредственное узнавание усилило бы впечатление от текста, и это был бы именно то впечатление, на который рассчитывал автор.
Пишет докладчик, видимо полагая, что современный читатель образован на его собственном уровне, и что автор оригинала вставлял скрытую или явную цитату, чтобы произвести впечатление на читателя. На этом можно было бы и закончить рецензию, но интересно, как автор развивает этот тезис для пораженной его открытиями аудитории адекватных ему переводчиков.
Ибо далее следует совершенно безумная фраза:
Конечно, широко известные переводы классики на русский, как правило, выполнены до появления произведений 20 века и их переводов на русский.
Далее первооткрыватель идеи «интертекста», сообщив малокультурной аудитории источник происхождения названия лучшего романа Фолкнера «Шум и ярость», безо всякой связи, но проникновенно обращает внимание лохов на другую строчку Шекспира во фрагменте, где ниже присутствует «Шум и Ярость» "Life's but a walking shadow», и делает открытие , что тут Шекспир цитирует всем известную «тень на стене пещеры» Платона, всем, потому что только ленивый западно-европейский поэт не вводил эту пещеру в одно из своих стихотворений, ибо хорошо образован в отличие от участников Конгресса Переводчиков, если для них это новость.
«…все, что бы ни произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?»
Так вот она, walking shadow Шекспира – проходящая тень.
Не проходящая, а идущая. Хотя сам же замечает, не замечая, что это он притянул за уши, ибо ниже появляется «сцена» и, скорее всего, речь о тени вроде отца Гамлета в платоновской пещере, где находятся все. Хотя возможно, что Шекспир вспомнил о Платоне и его сравнении с кукольником. А может о выражении – смертник, dead man walking…
Но это еще цветочки, ибо далее следует такая фраза:
Могут возразить: считается, что Шекспир не был знаком с древнегреческой литературой.
Возразить на сие могут только такие же неучи, как сам Пустогаров, хотя неизвестно учился ли Шекспир вместе с Гамлетом, но сам Пустогаров этого не оспаривает и приводит в доказательство отрывок из Макбета, причем он полагает, что Шекспир читал Фолкнера, вот где идеи Фоменко/Носовского проскочили – Фолкнер современник Шекспира!
Поэтому рискну предложить следующий перевод последних строк монолога Макбета, дающий возможность читателю заметить в этом тексте тени двух других классиков – Платона и Фолкнера:
"Жизнь - лишь театр теней,
плохой актер, что важничает или мечется по сцене,
а доиграет роль, и больше о нем никто не вспомнит.
Жизнь – это байка, рассказанная идиотом,
которую переполняют бессмысленные шум и ярость".
"Life's but a walking shadow, a poor player
That struts and frets his hour upon the stage
And then is heard no more: it is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury,
Signifying nothing"
Увы, это перевод, исполненный явным идиотом-переводчиком, ибо написано там несколько другое, поскольку Платон за театр ничего не говорил, а вот фраза «жизнь театр, а люди в нем актеры» известна даже ученым переводчикам.
Жизнь суть тень бродящая (ср. «Призрак коммунизма бродит по Европе», видно Маркс тоже Платона читал Энгельсу), плохой актер,
Который важничая и беспокойно проводит время на сцене
И больше о нем неслышно: это повесть
Рассказанная идиотом, полным шума и ярости
И ничего не значащим.
Примечание:
«Байка — поучительный или юмористический рассказ, иногда основанный на реальных событиях.
Достоверность байки несколько выше, чем анекдота, но это не исключает прямого вымысла или литературных приёмов, с помощью которых рассказчик «подаёт» байку».
Следующее сопоставление «интертекста» проводится на примере Аполлинера и Данте, на основании дурных переводов и того, и другого.
«Приведем еще один пример не раскрытой при переводе цитаты классика. Хотя в этом случае менее очевидной. На наш взгляд, цитата из Данте содержится в стихотворении Гийома Аполлинера «J'ai eu le courage de regarder en arriere…» (сборник «Алкоголи» ,1913)»
Сопоставим выделенную Аполлинером в одну строку фразу
"Ou d'ardents bouquets rouaient" - "пылающие букеты колесили"
с фразой Данте из третьей песни «Ада» (строка 99), в которой говорится о перевозчике мертвых Хароне:
"che 'ntorno a li occhi avea di fiamme rote" – "у которого вокруг глаз огненные колеса".
Разница только в том, что у Аполлинера огни колесят в глазах, а у Данте – вокруг глаз.
Нет, ученый Пустогаров! Разница в том, что в одном случае «колесили» колеса, а в другом букеты, которые, естественно колесить никак не могли! Rouer – катиться.
Заключается сей пассаж так:
Хотя тот же перевод М. Лозинского позволяет установить эту связь:
«какова же ширина
Всей этой розы, как она раскрылась?» (Рай, 30, 116-117)
и
«в желть вечной розы, чей цветок раскрыт» (там же, 124).
Если розу можно измерить в ширину, то годится любой текст безумца, а замена «желтизны» на «желть», это и есть хорошо известная главная претензия к гигантскому труду Лозинского, хуже всех переведшего знаменитое стихотворение Киплинга «If» («Если»), доказав его полную бездарность, как переводчика. И наш докладчик приступает к следующей перекличке поэтов:
Еще один пример разбираемого нами цитирования – заочная полемика Бориса Пастернака с Редьярдом Киплингом. Речь идет об, извините за каламбур, знаменитом стихотворении Пастернака «Быть знаменитым некрасиво…» (1956) и знаменитом же киплинговском «If» (1910).
В чем тут каламбур не совсем ясно, стихотворение действительно знаменитое, но:
Сначала Пастернак цитирует Киплинга:
«Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать».
У Киплинга:
«If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same»
(«Сумеешь ли одинаково отнестись к триумфу и поражению, как к двум обманщикам?»)
На самом деле там написано: «Если ты можешь встретить Триумф и Несчастье и относиться к этим двум самозванцам одинаково», однако не в этом суть, хотя уже можно отметить подтасовку задним числом, а в том, что Пастернак пишет совсем о другом и иначе:
Идущие следом строки Пастернака —
«И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица» —
также перефразировка киплинговского:
И это высказывание довольно сомнительно, ибо на самом деле Киплинг пишет совсем не это:
«If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings — nor lose the common touch».
(«Сумеешь ли, разговаривая с толпой, сохранить достоинство,
и остаться самим собой на прогулке с королем?»).
А - Если ты можешь разговаривать с толпой и сохранить достоинство
ИЛИ гулять с королем (тире, что означает - в обоих случаях), не теряя чувства локтя (таланта общения с людьми).
Собственно, эти две строки Пастернака — данное в сжатом виде содержание всего стихотворения Киплинга
И это вранье, во-первых – невнятное косноязычие Пастернака - «И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица» —вообще не позволяет что-либо сказать, ибо дольки бывают у мандаринов, а от какого лица нельзя отступаться вообще не ясно. Да и экспрессивный язык Пастернака никак не соответствует рассудительности Киплинга. И никак эти строки не передают стихотворение Киплинга, которое докладчик видимо не читал или не врубился в читанное. (см . здесь - https://alsit25.livejournal.com/15041.html ).
Не будем обсуждать ахинею обсуждения Пустогарова (извините за каламбур) по поводу «переклички» Киплинга и Пастернака, хотя возможно, что великий поэт был знаком и с Киплингом, и с Лозинским, а может и Маршака почитывал. Но уже ясно, что этот модератор секции близок к «литературе сопоставлений» своего коллеги Г. М. Кружкова, постоянно находящего «цитаты - совпадения» у великих поэтов, сравнивая их со своими текстами по отдельно взятым словам в своих пустопорожних «переводах».
.
Начинается этот доклад
https://stogarov.livejournal.com/1297412.html
так:
В двадцатом веке известные писатели нередко использовали в своих произведениях, в том числе в их названиях, цитаты из предшествующей классической литературы. (В 1967 году для этого явления был предложен термин "интертекстуальность").
Термин может и сравнительно новый, но литераторы цитаты использовали не только в 20 веке, а сразу после Гомера, цитируя его веками, как и всяк последующий писатель цитировал предыдущих, ибо писатели известные и неизвестные всегда и везде, как правило, были людьми образованными и даже в гимназиях учились. И все как один цитировали Священное Писание и Ветхий, и Новый Завет. Видимо, новые переводчики того не ведают, потому и изобретают велосипед на своих конгрессах.
Обращение к хорошо известной среди читателей фразе классика сообщало произведению дополнительную глубину, указывало на добавочные смыслы, устанавливало связь с традицией. При переводе желательно сохранить эффект узнавания читателем цитаты классика, причем непосредственно при чтении текста, без обращения к комментарию. Такое непосредственное узнавание усилило бы впечатление от текста, и это был бы именно то впечатление, на который рассчитывал автор.
Пишет докладчик, видимо полагая, что современный читатель образован на его собственном уровне, и что автор оригинала вставлял скрытую или явную цитату, чтобы произвести впечатление на читателя. На этом можно было бы и закончить рецензию, но интересно, как автор развивает этот тезис для пораженной его открытиями аудитории адекватных ему переводчиков.
Ибо далее следует совершенно безумная фраза:
Конечно, широко известные переводы классики на русский, как правило, выполнены до появления произведений 20 века и их переводов на русский.
Далее первооткрыватель идеи «интертекста», сообщив малокультурной аудитории источник происхождения названия лучшего романа Фолкнера «Шум и ярость», безо всякой связи, но проникновенно обращает внимание лохов на другую строчку Шекспира во фрагменте, где ниже присутствует «Шум и Ярость» "Life's but a walking shadow», и делает открытие , что тут Шекспир цитирует всем известную «тень на стене пещеры» Платона, всем, потому что только ленивый западно-европейский поэт не вводил эту пещеру в одно из своих стихотворений, ибо хорошо образован в отличие от участников Конгресса Переводчиков, если для них это новость.
«…все, что бы ни произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?»
Так вот она, walking shadow Шекспира – проходящая тень.
Не проходящая, а идущая. Хотя сам же замечает, не замечая, что это он притянул за уши, ибо ниже появляется «сцена» и, скорее всего, речь о тени вроде отца Гамлета в платоновской пещере, где находятся все. Хотя возможно, что Шекспир вспомнил о Платоне и его сравнении с кукольником. А может о выражении – смертник, dead man walking…
Но это еще цветочки, ибо далее следует такая фраза:
Могут возразить: считается, что Шекспир не был знаком с древнегреческой литературой.
Возразить на сие могут только такие же неучи, как сам Пустогаров, хотя неизвестно учился ли Шекспир вместе с Гамлетом, но сам Пустогаров этого не оспаривает и приводит в доказательство отрывок из Макбета, причем он полагает, что Шекспир читал Фолкнера, вот где идеи Фоменко/Носовского проскочили – Фолкнер современник Шекспира!
Поэтому рискну предложить следующий перевод последних строк монолога Макбета, дающий возможность читателю заметить в этом тексте тени двух других классиков – Платона и Фолкнера:
"Жизнь - лишь театр теней,
плохой актер, что важничает или мечется по сцене,
а доиграет роль, и больше о нем никто не вспомнит.
Жизнь – это байка, рассказанная идиотом,
которую переполняют бессмысленные шум и ярость".
"Life's but a walking shadow, a poor player
That struts and frets his hour upon the stage
And then is heard no more: it is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury,
Signifying nothing"
Увы, это перевод, исполненный явным идиотом-переводчиком, ибо написано там несколько другое, поскольку Платон за театр ничего не говорил, а вот фраза «жизнь театр, а люди в нем актеры» известна даже ученым переводчикам.
Жизнь суть тень бродящая (ср. «Призрак коммунизма бродит по Европе», видно Маркс тоже Платона читал Энгельсу), плохой актер,
Который важничая и беспокойно проводит время на сцене
И больше о нем неслышно: это повесть
Рассказанная идиотом, полным шума и ярости
И ничего не значащим.
Примечание:
«Байка — поучительный или юмористический рассказ, иногда основанный на реальных событиях.
Достоверность байки несколько выше, чем анекдота, но это не исключает прямого вымысла или литературных приёмов, с помощью которых рассказчик «подаёт» байку».
Следующее сопоставление «интертекста» проводится на примере Аполлинера и Данте, на основании дурных переводов и того, и другого.
«Приведем еще один пример не раскрытой при переводе цитаты классика. Хотя в этом случае менее очевидной. На наш взгляд, цитата из Данте содержится в стихотворении Гийома Аполлинера «J'ai eu le courage de regarder en arriere…» (сборник «Алкоголи» ,1913)»
Сопоставим выделенную Аполлинером в одну строку фразу
"Ou d'ardents bouquets rouaient" - "пылающие букеты колесили"
с фразой Данте из третьей песни «Ада» (строка 99), в которой говорится о перевозчике мертвых Хароне:
"che 'ntorno a li occhi avea di fiamme rote" – "у которого вокруг глаз огненные колеса".
Разница только в том, что у Аполлинера огни колесят в глазах, а у Данте – вокруг глаз.
Нет, ученый Пустогаров! Разница в том, что в одном случае «колесили» колеса, а в другом букеты, которые, естественно колесить никак не могли! Rouer – катиться.
Заключается сей пассаж так:
Хотя тот же перевод М. Лозинского позволяет установить эту связь:
«какова же ширина
Всей этой розы, как она раскрылась?» (Рай, 30, 116-117)
и
«в желть вечной розы, чей цветок раскрыт» (там же, 124).
Если розу можно измерить в ширину, то годится любой текст безумца, а замена «желтизны» на «желть», это и есть хорошо известная главная претензия к гигантскому труду Лозинского, хуже всех переведшего знаменитое стихотворение Киплинга «If» («Если»), доказав его полную бездарность, как переводчика. И наш докладчик приступает к следующей перекличке поэтов:
Еще один пример разбираемого нами цитирования – заочная полемика Бориса Пастернака с Редьярдом Киплингом. Речь идет об, извините за каламбур, знаменитом стихотворении Пастернака «Быть знаменитым некрасиво…» (1956) и знаменитом же киплинговском «If» (1910).
В чем тут каламбур не совсем ясно, стихотворение действительно знаменитое, но:
Сначала Пастернак цитирует Киплинга:
«Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать».
У Киплинга:
«If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same»
(«Сумеешь ли одинаково отнестись к триумфу и поражению, как к двум обманщикам?»)
На самом деле там написано: «Если ты можешь встретить Триумф и Несчастье и относиться к этим двум самозванцам одинаково», однако не в этом суть, хотя уже можно отметить подтасовку задним числом, а в том, что Пастернак пишет совсем о другом и иначе:
Идущие следом строки Пастернака —
«И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица» —
также перефразировка киплинговского:
И это высказывание довольно сомнительно, ибо на самом деле Киплинг пишет совсем не это:
«If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings — nor lose the common touch».
(«Сумеешь ли, разговаривая с толпой, сохранить достоинство,
и остаться самим собой на прогулке с королем?»).
А - Если ты можешь разговаривать с толпой и сохранить достоинство
ИЛИ гулять с королем (тире, что означает - в обоих случаях), не теряя чувства локтя (таланта общения с людьми).
Собственно, эти две строки Пастернака — данное в сжатом виде содержание всего стихотворения Киплинга
И это вранье, во-первых – невнятное косноязычие Пастернака - «И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица» —вообще не позволяет что-либо сказать, ибо дольки бывают у мандаринов, а от какого лица нельзя отступаться вообще не ясно. Да и экспрессивный язык Пастернака никак не соответствует рассудительности Киплинга. И никак эти строки не передают стихотворение Киплинга, которое докладчик видимо не читал или не врубился в читанное. (см . здесь - https://alsit25.livejournal.com/15041.html ).
Не будем обсуждать ахинею обсуждения Пустогарова (извините за каламбур) по поводу «переклички» Киплинга и Пастернака, хотя возможно, что великий поэт был знаком и с Киплингом, и с Лозинским, а может и Маршака почитывал. Но уже ясно, что этот модератор секции близок к «литературе сопоставлений» своего коллеги Г. М. Кружкова, постоянно находящего «цитаты - совпадения» у великих поэтов, сравнивая их со своими текстами по отдельно взятым словам в своих пустопорожних «переводах».
.