Мне так думается, что обуянность скорбью - самое то, потому что в стихотворении даётся именно буйство панн и не только их, а не печаль монашек в кельях и послушников на послушаниях.
Это я сравниваю Ваш перевод и перевод merelana.
Большой соблазн у "целомудренной" женщины вставить себя в перевод, вот и появляется печаль там, где ей не место.
При том, что страшным диссонансом к хрупкости печали грубо стучит копытами чёткий ритм в переводе merelana.
Я даже и не знаю, как можно не слышать это несоответствие, которое автором ну никак не могло замышляться. Языка не знаю, конечно.