Предисловие автора
Книга эта о непроницаемости одной культуры для другой. О вкусах, определяемых этими культурами. И об отсутствии вкуса. Книгу эту можно рассматривать, как продолжение «Высокого искусства» К. Чуковского, попытка проанализировать, что произошло в искусстве перевода за 50 лет после опубликования последнего варианта упомянутой книги.
Но и как повод просто прочесть, что говорили нам поэты другой культуры, сконцентрировав в своих стихах все накопленное этой культурой.
Под этим углом ее и надо читать.
Первоначально все эти эссе публиковались в сети, и, вначале особенно, имели интерактивный характер. Иногда включая публицистический задор и имея в виду конкретные личности, на них же переходя. Оттуда же и сетевые ссылки.
Поскольку эта книга вряд ли увидит бумажный вариант, мы сочли уместным оставить ее сетевой формат по большей части.
1 О природе творчества и мировоззрении Р. Киплинга, и о проблеме перевода языка одной культуры на язык другой.
Скажем сразу, что эти заметки не имеют отношения к теории перевода. Безусловно, никакие теории не могут сделать текст художественным, сделать его фактом литературы. Это работа культурологическая. О том, что, зачастую, одна культура не понимает другую, не столько из-за незнания, сколько, видимо, по причине глупости или самовлюбленности. Или культурной ксенофобии. Или из-за комплекса неполноценности, как при всякой ксенофобии. И просто заменяет одно мировоззрение другим. Или полным хаосом вместо мировоззрения. Почему-то чужая культура переводчиков интересует редко. «Хорошие русские стихи» – критерий хорошего перевода с иностранного языка, хорошие стихи, где возможны невозможные слова, выражения и образы, где даже, порой, рифмуется полная бессмыслица (не путать с нонсенсом в детской поэзии абсурда).
Может, читатель совсем читать разучился? Может, дело в том, что переводчики сами плоть от плоти читателя своего и переводят так, чтобы читатель этот так и остался за добровольно опущенным Железным Занавесом? Зачем? Не хочется верить в очередной заговор и манипулирование мозгами. Некоторое время тому был опубликован перевод стихотворения Киплинга, певца Британского империализма. Кто же не знает, что империализм – это плохо, что Британский, что Советский? А вдруг это не так? И все дело в том, что произошло лингвистическое недоразумение?
Вот как автор перевода, поэт С. Александровский описывает свои художественные принципы:
С. Я. Маршак однажды совершенно серьезно сказал, что, переводя Сонеты Шекспира, писал, бывало, по-русски один катрен, "закрывал остальное рукой" (sic!). Только, я думаю, он просто-напросто книгу закрывал и работал дальше, – и потом сопоставлял: а насколько полученное таким способом развитие русского образа совпадает с оригинальным? Вот у кого нужно бы учиться подходу к делу... Одна беда: С. Я. мог себе и не такое позволить, а мы, грешные, вынуждены работать с известной оглядкой. Иронии в этих словах искать не нужно: я очень люблю С. Я. и как поэта-переводчика, и как оригинального автора.
Сразу скажем, что очень не любим С. Я. как поэта-переводчика и оригинального автора (исключая, конечно, детские стишки, до определенного предела Мистера Твистера и, возможно, самые ранние, не детские), и полагаем, что полученное таким образом никак с оригиналом не совпадет, разве что по метрике и рифменной схеме. Но о сомнительном качестве переводной работы Маршака написано уже много, где довольно убедительно показано, что, скорее всего, С. Я. сфальсифицировал и Шекспира, и Бернса, да и по большей части все остальное. Исключая редкие удачи в отдельно взятых строфах или строчках. Как, например, «Шалтай-Болтай» (образец идеального перевода) или «Финдлей» Бернса. И его собственное поэтическое мировоззрение давно уже никому не интересно, в отличие от тех, кого он переводил. И славой он обязан только читателю, интеллигенту в первом поколении. Или уже в третьем. Кроме шуток.
Многие переводчики полагают, что подстрочников не существует, поэтому они их ненавидят весьма, надеясь на то, что читатель языка оригинала не знает и купит все, что ему предложит переводчик. В таком случае интересней рассмотреть перевод как оригинальные стихи. И можно было бы не приводить подстрочник, если бы то, что написал Киплинг, не имело отношения к проблеме возможности демократии на постсоветском пространстве. Или к образованию других политических форм, например, просвещенной монархии, или исламской республики в ее православном варианте. Ибо Киплинг, как нам кажется, в обсуждаемом стихотворении излагает разницу между Империализмом Британским и Империализмом Советским. Потому что Империализм, помимо того, что грабит колонии, исходя из основной человеческой мотивации – жадности, еще и несет в колонии определенные ценности, и тогда возникает сомнение – действительно ли жадность является основной ценностью и в этом ли смысл Империализма (глобализации на современном языке)? Достаточно сравнить не только два текста, но и системы ценностей, несомые народам колоний, и ценности эти, не понимаемые никак. Так что позволим себе привести подстрочник, несколько литературно адаптированный. Естественно, с определенной точностью. Вот что написал Киплинг-империалист.
Рабы по найму.
О, славны охраняемые высоты,
Где хранимые души обитают,
Устранившиеся от наших грубых наслаждений –
В высях, за пределами, вне… –
Их дух раскачивает великолепную арку* –
Предписывает наиболее истинную точку зрения
Они ручаются за все здесь происходящее
И без сомнения их слова истинны.
(*Учитывая многозначность слова arc (дуга, мост, радуга, свод небесный, ковчег) эту строчку можно трактовать по разному, но, скорее всего, автор протестует против стагнации Небес.)
А мы, рабы своего времени,
Под грузом грязи и опасности
Наследники высокомерия, отсрочек,
Союз ни во что не верующих –
Наши нужды, в самом деле, ищут
И, найдя, нанимают на работу
Людей, которые тоже не способны выполнить работу,
За которую они получают плату.
Из кузниц и ферм, шахт и парламентов (судов),
Конторок, алтарей, отдаленных застав
Мельниц, сената, армии, кассы, окопа.
Железной дороги, стада, трона –
Плач мироздания доходит до небес,
От одного века до другого, обманутого –
Пошлите человека, который может выполнить работу,
За которую он получает плату!
Слова не помогут приобрести остроумие,
Даже одаренный всем дурак,
Слишком слаб, чтоб выйти на арены, жить на них, и уйти.
Оттуда, где он не может властвовать.
Под солнцем мы не находим никого,
Кто бы мог умиротворить наше зло, кроме человека,
Который может выполнить работу,
За которую он получает плату!
Когда во врата Тяжелых времен и Усталости
Входит значительное Событие –
Простое, необходимое и достаточное, здравое –
Результат исполненной работы –
Которая была свершена, но привела к результату, который не мог предсказать
Ни святой, ни мудрец,
Но только человек, кто ее совершил
За плату, которая соответствовала работе.
Поэтому Судьба должна склониться перед ним
(и все отжившие старые ценности)
Поэтому ему Власть (Парламент?) должна сопутствовать,
Помимо того, что то же самое должны
Делать короли.
Каждый на своем месте, по праву (чувству справедливости), а не по рождению (льготам)
Должен управлять своим наследием,
Люди, которые просто делают работу, за которую им платят.
Не стоит презирать бездельников, слоняющихся по улицам, или
Завоевывать их расположение,
Их высшие достижения (зениты) сравнимы с их утренними прогулками – ни холодно, ни жарко.
Но каждый оплаченный час накапливает капитал, –
Сравнимый с их незапятнанным мужеством – их,
Равных людей, кто исполняет работу,
За которую они получают плату,
Людей, подобных Богам (см. первую строфу)
За которую они (Боги) получают плату –
Начинают, продолжают и завершают работу,
За которую они получают плату.
Ибо здесь Киплинг, собственно говоря, и формулирует определенные ценности, вернувшись после ежедневной обязанности подстригания пресловутых лужаек, лет 300 уже. Начав с сарказма и сатирического обличения общества, но и отсылая к традиции, он, к середине стихотворения, становится вполне серьезен. Рабы на зарплате у него не только пролетариат (включая люмпен), но и весь британский народ, включая королей. Не говоря уже о тех, кто в небесах. Классового подхода советской школы он не знает. У него другие ценности и задачи. То, что однажды и недолго в русской традиции формулировалось как человекобожество. Но исключая элемент ответственности. В том числе за адекватность перевода оригиналу. Культуры разные, потому и вкусы разные. Видимо, поэтому творчество переводчика близко его читателю, все дело во вкусе, а вкус воспитывается культурой. Осталось заметить, что в списке работников Киплинг не указал наемников, которые спасли мир за плату. Это за него сделал Хаусмен, принадлежа к той же, все еще не известной на Востоке вплоть до Урала, культуре. Ибо она еще не переведена на языки восточные………………………….
Всю книгу можно скачать здесь бесплатно:
https://www.academia.edu/100828687/%D0%9E%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B8_%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D1%8B
